Иоанна Хмелевская - Проза жизни [Обыкновенная жизнь]
При виде чернявого субъекта Тереска вздрогнула.
— Я его знаю, — возбуждённо прошептала она. Шпулька покосилась на неё с неодобрением.
— Ты тут своя в доску, да? Тут сшиваются только твои знакомые? И у одного из них мы свистнули пакет?
— Чего придираешься? Да, свистнули, вот у него. Это бандит, понимаешь? А это его машина! Он теперь навечно в ней застрял, не приведи Господи попасть ему в руки. Бежим отсюда! Вот уже везёт как утопленникам…
Обе галопом промчались несколько десятков метров и остановились только на углу Бельгийской. Тяжело дыша, они уставились друг на друга.
— Что… случилось? — едва переводя дух, с испугом спросила Тереска.
— Как «что»? Ты… велела… бежать… — Тоже задыхаясь и тоже испуганно ответила Шпулька.
— Сначала надо было подбросить пакет, а потом бежать!
— У него на глазах? О Боже, я уже ничего не понимаю!
— Ничего теперь не поделаешь, раз пакет у нас, пусть у нас и остаётся, — твёрдо заявила Тереска. — Отдадим в милицию. Хорошо хоть знаем, кого обокрали. А раз уж мы здесь, пошли посмотрим тот дом. Понаблюдаем пару минут, я с одной стороны, ты с другой.
В подозрительном окне обнаружились кое-какие перемены. Закрывавшая его цветная занавеска была наполовину отодвинута. Внутри маячил чей-то силуэт.
— Это здесь, — тихо проговорила Тереска. — Вон там окно, а вот дверь. Я пошла.
— Погоди! — пугливо прошептала Шпулька. — Как я тебя там найду?
— Жди меня тут. А если что, войдёшь в дом, выйдешь через чёрный ход и позовёшь. Только громко не ори, там дворики как колодцы, я услышу…
Нагруженная воровской добычей, Тереска нырнула в тёмный подъезд, а Шпулька, выбивая зубами нервную дробь, осталась стоять на улице, невидящим взглядом уставясь в окно и в сотый раз давая себе клятву, что больше ни во что интересное втянуть себя не позволит.
Через какое-то время она отвела глаза от цветной занавески и осмотрелась. Внезапно ей пришло на ум, что она ведь не обращала внимания на входивших и выходивших. Кстати, среди входивших наверняка были бандиты, а она стоит напротив, и теперь, если кто-нибудь из них выйдет, взгляд его прямиком упрётся в неё…
Из глубины улицы к дому приближался прогулочным шагом какой-то человек. Шёл он, правда, но другой стороне, но Шпулька могла дать голову на отсечение, что смотрит он на неё, и весьма внимательно. Шпулька сделала вид, что не замечает его. Пытаясь изобразить одеревеневшими ногами такой же прогулочный шаг, она двинулась в сторону Пулавской. Человек приостановился у подозрительной двери, заглянул внутрь и неторопливо пошёл дальше. Шпулька тотчас же повернула обратно. Она увидела, как прогуливающийся бандит перешёл на её сторону, приблизился к дому и спрятался в тени колонны. Не сразу очнувшись от изумления, Шпулька трясущимися руками вытащила из сумочки блокнот и принялась записывать его приметы.
«С голой головой, — написала она. — Высокий. Одетый. Во что-то. В плаще. В брюках».
Кшиштоф Цегна попрощался с участковым и решил, действуя на свой страх и риск, продвинугься в расследовании, пока ещё есть такая возможность, как можно дальше. Он зашёл домой, снял нейлоновую куртку и достал легний плащ. Будет, конечно, холодновато, но внести хоть какие-то изменения во внешний вид не помешает.
Переодевшись, он отправился на Бельгийскую улицу. Прошёлся двором, оглядел приближавшихся людей — двух мужчин и одну женщину, вышел на Пулавскую, после чего завернул в Бельгийскую, выбрав такой кружной путь для того, чтобы поменьше маячить у подозрительного подъезда. Пройдясь до конца улицы, он какое-то время постоял, после чего прогулочным шагом двинулся к Пулавской.
Шпулька, стоявшая напротив интересующего Цегну подъезда, тотчас же бросилась ему в глаза. Он её сразу узнал. В глазах её, прикованных к окну с цветной занавеской, явственно застыли ужас и отчаяние. Цегна терялся в догадках, что эта девчонка тут делает, а главное, почему у неё такой испуганный вид. От его внимания не ускользнуло, что занавеска на этот раз наполовину отодвинута. Может, это сигнал, подумалось ему. Но для кого, для этой перепуганной девчонки? Вряд ли. На всякий случай Цегна решил присмотреться к ней, перешёл на другую сторону и спрятался в тени колонны.
Шпулька двинулась вглубь Бельгийской. Спину буквально сводило от провожавшего её бандитского взгляда. Лопатки едва не стучали друг о дружку, и наконец Шпулька, не пройдя и двадцати шагов, развернулась, исполненная решимости встретиться с опасностью лицом к лицу.
Бандит с голой головой и в брюках, вопреки её ожиданиям, стоял на прежнем месте, прячась в тени. Зато по другой стороне улицы шёл ещё один бандит. Подойдя к подозрительной двери, он огляделся вокруг и нырнул внутрь. Шпулька дрожащей рукой перевернула листок в блокноте, потеряла карандаш, наконец нашла его и нацарапала:
«Маленький. Толстый. Не очень. Чернявый. Лохматый…» Тут она сообразила, что знает, видела его — то ли полчаса, то ли полстолетия тому назад, а может, в другой жизни, и было это на площадке за «Фильмом Польским». Видела, как он садился в тот проклятый «фиат». И она поспешно, не вникая в детали, дописала: «Это тот самый!».
Маленький и чернявый не исчез бесповоротно за дверью. Он снова возник на пороге и позыркал, не переступая его, по сторонам. Шпулька отпрянула в тень.
Кшиштофа Цегну не на шутку обеспокоила картина, которую он сейчас наблюдал Шпулька стояла в тени, окаменев как статуя, а в дверях подозрительного дома торчал чернявый коротышка, смотрел в её сторону и разговаривал с кем-то внутри подъезда. Инстинкт подсказывал Цегне, что чернявый коротышка вот-вот подойдёт к Шпульке, и тогда случится что-то неизбежное и недопустимое, что-то крайне опасное. Он понятия не имел, что эта девчонка выкинет, но наверняка что-то такое, из-за чего все его труды пойдут насмарку. Недолго думая, он вышел из укрытия и спокойно, но быстрым шагом подошёл к ней.
Сосредоточившись на бандите в дверях, Шпулька выпустила из виду и памяти бандита за колонной. Состояние дикой паники достигло в ней своего апогея, когда Кшиштоф Цегна схватил её за руку с криком: «Наконец-то! Добрый вечер!» Она не взвизгнула как оглашённая лишь потому, что у неё отнялся голос. Горло перехватило, ноги стали ватными, она закрыла глаза и повисла у милиционера на плече. Цегна мельком подумал, что сегодня женский пол уж слишком виснет на нем, и как бы ему не пришлось отвечать за совращение малолетних.
— Поздоровайтесь со мной! — злобно прошипел он. — Ну, живее!
Шпулька приоткрыла один глаз и с трудом, но все-таки узнала милиционера Цегну, которого прежде в цивильном наряде почти не видела. Тут же открылся и другой её глаз, она сразу воспрянула духом и от неописуемого облегчения едва не бросилась милиционеру на шею. Более восторженного приветствия Кшиштоф Цегна и представить себе не мог. Он обнял Шпульку за плечи и, не давая опомниться, увлёк её в сторону Пулавской.
На перекрёстке Шпулька неожиданно вырвалась из его объятий и остановилась.
— Там был бандит, — возбуждённо выпалила она. — Прятался за колонной. Куда он подевался? Надо вернуться, там Тереска!
У Кшиштофа Цегны вырвался стон.
— Где Тереска? Что за бандит? Шпулька заколебалась, на какой вопрос отвечать сначала.
— Здесь был, шлялся. Туда и обратно. Потом спрятался. Она где-то там, на задворках, я не знаю, где это! Сделайте же что-нибудь!!!
Кшиштоф Цегна только тем и занимался, что что-то делал. Разобраться с бандитом за колонной он решил попозже, пребывание Терески на задворках показалось ему важнее. С этими девицами точно сойдёшь с ума. Ведь он эту Тереску лично довёл до самого дома! Откуда, черт подери, она тут снова возникла?
— Пошли, — наконец решился он и свернул на Пулавскую, таща за собой Шпульку.
Шпулька позволяла тащить себя до тех пор, пока не вспомнила, что Тереска лелеет в своих объятиях воровскую добычу. Она тут же упёрлась обеими ногами, но через секунду вспомнила и то, что они собирались отдать украденный свёрток милиции, и, навёрстывая упущенное, рванулась вперёд — как раз в тот момент, когда Кшиштоф Цегна притормозил, чтобы спросить, в чем дело. Шпулька налетела на него, оттоптав ему ногу и боднув головой в нос. У Кшиштофа Цегны потемнело в глазах, и путь к славе внезапно показался ему исключительно тернистым.
С Тереской они столкнулись через несколько шагов.
— Что происходит, черт подери? — налетела она на подругу. — А, это вы… Я как раз оттуда выбралась, но не через дом, там кто-то торчал в подъезде. Чем ты занималась, кто там был? Я слышала, о чем они говорили, но ни фига не поняла.
— О чем они говорили? — встрепенулся Кшиштоф Цегна.
— «Э, нет, — говорили, — просто какая-то соплячка свидание тут назначила, школьница ещё, а шляется по ночам». А потом добавили: «Парня не знаю, никогда его не видел, болтался тут, видно, ждал её». А потом ещё: «Что значит любовь…» Остальное не доскажу, не хочу выражаться. Какое свидание, о чем речь?
